Эх, я написала новую сказку) Точнее дописала. Наконец, я поняла, какой должна быть концовка.
Снова экспериментирую с языком. Сколько же мне пришлось вспомнить глаголов! Какое же их, оказывается, огромное количество в русском языке)) А еще эта работа пестрит разнообразными метафорами. Надеюсь, я не слишком переборщила в этом плане...

Шум и ТишинаШум и Тишина [исправленный вариант]

Ходят, бродят по миру
Шум и Тишина.
Вместе они под руку,
Так было всегда.

Наш мир состоит из сплошных противоречий и противоположностей: добро и зло, любовь и ненависть, свет и тьма, шум и тишина.

Они всегда ходят бок о бок, хотя и стоят по разные стороны баррикад. Они знают друг друга как никто другой и в то же время не понимают, о чем думает другой. Ее мир молчалив и угрюм, а его мир — наполнен самыми разнообразными звуками. У него есть только она, а у нее есть только он. И лишь изредка они пересекаются.

Они приходят к нам, когда их не ждут и уходят, когда о них уже позабыли. Их присутствие для нас подобно тени, фону, которому мы не придаем и малейшего значения. Это история о тех, кто всегда находится за кулисами жизни, о тех, без кого в то же время наша жизнь стала бы слишком скучной или, наоборот, чересчур волнительной.

Осень

На детской площадке дети бегали и, радостно улыбаясь, кричали во все горло, пока их мамы беззаботно сидели на скамеечках. Детские тонкие голоса разливались эхом по двору, заставляя недовольных бабушек, живущих на первых этажах, закрывать окна. Уж где-где, а на улице точно можно выпустить пар, не боясь быть наказанным родителями.

Шум наблюдал за ними, сидя на одной из ветвей дерева, чьи красные и желтые листья скрывали его от посторонних глаз. Хотя прятаться ему не было смысла, ведь люди все равно не увидят его. Но отсюда весь двор был как на ладони, а что остается делать человеку, которого не видят другие? Довольствоваться тем, что можно незаметно наблюдать за другими. Он тоже смеялся, наблюдая за суетой, царившей на детской площадке. Прохладный ветер своей размашистой рукой разметал и без того всколоченные волосы юноши, заставляя того убрать с глаз непослушную челку, что постоянно лезла в глаза.

Шум рывком спрыгнул с ветви, с которой тут же посыпались листья. Теперь можно было поближе разглядеть его странный наряд: синие брюки, цветастая футболка, а на плечах — ярко-красная накидка, от одного вида которой ветер свистел громче, подбрасывая опавшие листья в воздух. Юноша всего лишь подошел чуть ближе, а железные качели уже раскачивались сильнее, при этом громко скрипя. Дети со смехом скатывались с горок, залазили на лестницы, и им была нипочём прохладная погода, в которой уже чувствовалось приближение зимы.

Шум сделал еще один шаг вперед. Вдруг один малыш не удержался и упал на холодный асфальт. Повсюду эхом разнёсся его душераздирающий крик, а с пораненных ручонок текла кровь. По крайней мере, он успел вовремя затормозить. В тот же миг на другом конце площадки один из детей сломал песочный домик другого, из-за чего завязалась самая настоящая драка! Обиженный юный «архитектор» замертво вцепился в своего обидчика. Родители тут же бросились к своим детям.
Гам и крик поднялись так же быстро, как столетняя пыль, стоит ее только коснуться рукой. Плач детей, разборки мамочек — все это ужасно резало слух. Поранившегося мальчика мама поскорее отнесла домой. Другие родители тоже поспешили увести своих чад с этого слишком уж шумного местечка.

На опустевшей детской площадки стало сразу же тоскливо. Больше не слышно забавных детских голосов, и лишь качели, поскрипывая, качаются на ветру, а дополнял всю эту картину шелест листьев, кружащихся в воздухе. Но вскоре ветер затих, а листья одиноко упали на землю, заставляя всё вокруг успокоиться.

Юноша с растрепанной прической обернулся. Он уже знал, кто сегодня осмелился его потревожить.

— Так это ты, Тишина?

Из тени каштана выглядывала девушка в черном платье, а её такие же темные прямые волосы окутывали ее тонкую фигурку, словно ореолом. Она была словно воплощением ночи… олицетворением умиротворения и спокойствия.

— У тебя снова всё вышло из-под контроля, Шум.

Её губы едва шевелились, а голос был едва слышен, но за столько веков юноша уже научился её понимать. Шум фыркнул и показательно отвернулся, как мальчишка.

— Хм, если бы не ты, возможно, у меня в этот раз получилось бы.

— Ты слишком легкомыслен.

— А ты слишком нудная! — вспылил юноша. — О, Всевышний! И почему единственный, с кем я могу общаться, это человек, от которого иной раз и слова не добьешься?

— Меня тоже не прельщают частые разговоры с таким безумцем, как ты.

— Так зачем ты тогда вообще пришла? — раздраженно пробубнил тот в ответ.

— Эти дети не видят тебя. Ты же и сам понимаешь, что бесполезно пытаться с ними подружиться.

— Как ты можешь так говорить, если ты даже не пробовала?! — Шум взорвался от возмущения, и сильный порыв ветра заставил ветви деревьев сильнее тянуться к земле, а небо в свою очередь нахмурилось, словно вторя настроению юноши. — Может, нам просто нужно попытаться что-то сделать? Нельзя так просто сдаваться!

— Ты слишком громкий, — девушка невольно поморщилась и коснулась рукой головы, которая уже начинала болеть. Громкие звуки всегда только раздражали её слух.
Но Шум это почему-то только ещё больше разозлило.

— Да, я громкий! И звонкий! — вой ветра смешивался с хрустом веток, которые уже ломались от чрезмерного напора. — Такова моя природа, уж извини!

Шум поспешил удалиться, оставив Тишину одну наедине со своими мыслями. А думала она о том, что к длинному списку недостатков её оппонента можно приписать еще и вспыльчивость.

Зима

Белые снежинки кружились в воздухе и становились всё крупнее, превращаясь в настоящие снежные хлопья. Вой ледяного ветра был сравним лишь с воем одинокого волка, покинувшего свою стаю. Ни на секунду не унимался тот ветер, то взмывал вверх, поднимая в воздух клубы белых крошек, то хлестал по щекам случайных прохожих, и люди поскорее бежали домой. Настоящая метель пришла сегодня в город, она была беспощадна и одним движением могла сравнять небо с землей.

Но стояла ли за всем этим беспорядком Метель? Или, быть может, во всем был виноват разыгравшийся Ветер? О, нет! Был кое-кто другой, кто подарил этим двоим такую силу. И с этим «кто-то» вы уже знакомы.

Грохот, шорох, гвалт, гомон, крик, скрежет, вой, треск… Эти звуки отзывались чуть ли не по всей стране, они тянулись друг к другу, переплетаясь в один большой ком и создавая свой собственный маленький мирок. И мир этот принадлежал ему одному.
Шум как потерянный то и дело скитался по земле, поглощая и распространяя самые различные звуки. И сумасшествие это всегда звучало в его голове, отзывалось в сердце. Таким уж он был рожден, и такая жизнь была ему предначертана. Вот только был ли смысл в этой его жизни? Столько лет он бродил по Земле, пытаясь понять людей. Но стоило ли? Теперь юноша всерьез задумался над этим вопросом.

Шум продолжал идти, сам не понимая куда, то и дело его ноги увязали в глубоких сугробах, но что-то на самом дне его души, если таковая имеется, подталкивало его продолжать свой бессмысленный путь в никуда. Ему не было холодно, такие как он, не чувствуют холода. Лишь собственные мысли составляли ему компанию. В прошлый раз он сорвался на Тишине, но может быть она была права? И может без него в мире воцарится долгожданное спокойствие?

Вдруг вой вьюги затих, а снежинки снова начали плавно опускаться в высокие сугробы, создавая мягкую нежную перину. Шум всегда мог узнать её приход. Вздохнув, он спрятал руки в карманы и, не оборачиваясь, спросил:

— Зачем ты пришла, Тишина?

Девушка не ответила, она лишь подошла ближе, и под её легкими шагами почти не хрустел снег. Тишина нежно, едва ощутимо коснулась плеча юноши. Лишь он один в целом мире мог услышать её тихий шепот.

— Ты был прав, Шум. Никогда нельзя сдаваться.

Удивление заставило его поднять брови и резко обернуться к своей спутнице. Черное платье резко выделялось на фоне белоснежного снега, создавая четкий контраст. Взгляд Тишины был таким же спокойным, как и всегда, только на губах появилась легкая целомудренная улыбка.

— Без шума мир поглотит серость, скука, а потом и отчаянье. А без тишины он погрязнет в хаосе. Без грома нет молнии, без слез нет любви, а без тебя нет меня.

Шум продолжал рассматривать свою вечную спутницу, раздумывая над её словами. Редко когда можно застать его таким тихим и спокойным. Тишина всегда умела находить нужные слова, и была намного мудрее юноши.
Девушка протянула ему свою тонкую руку.

— Пойдем, тебя ждут.

Только Шум коснулся её руки, как тут же очутился перед входной дверью, ведущей в человеческую квартиру. Шум с присущим ему порывом коснулся дверной ручки, собираясь уже открыть эту дверь, но потом вдруг замер и обернулся.

— А ты пойдешь?

Тишина лишь отрицательно покачала головой.

— Сегодня они ждут тебя, — сказала она и исчезла, подобно утренней росе.

Собравшись с духом, юноша приоткрыл дверь сквозняком и вошел внутрь. В квартире тускло горел свет. Ужин на столе давно остыл, мать семейства что-то грела на плите, а дети, грустно повесив головы, лениво перебирали в руках игрушки. Кажется, что-то их беспокоило, и даже огоньки на новогодней елке не придавали обстановке праздничного настроения.

Чего-то тут явно не хватало. Возможно, в этом доме было слишком… тихо? Стоило Шуму только сделать шаг вперед навстречу обывателям дома, как всё вокруг преобразилось. Затишье прервал звонок в дверь. Женщина удивленно подняла брови, но все-таки решила подойти к двери. Кого же это принесло в такое время?

Щелчок замка и на пороге появился высокий мужчина с искусственной бородой на лице и красным колпаком на голове. Увидев его, дети тут же бросились к отцу.

— Папочка, ты пришел!

Оба мальчика повисли на мужчине, грозя задушить его в своих объятиях. Счастливый смех раздался в квартире.

— А я думал, вы меня не узнаете, — улыбнулся он. — Меня всё-таки отпустили пораньше с работы.
В доме тут же началась суматоха. Вновь подогретая еда вкусно пахла, так и маня членов семьи поскорее сесть за стол. Шуршание подарочной бумаги, монотонная болтовня по телевизору, звон бокалов, смех детей, залпы салюта за окном, радостные возгласы во дворе…

Этот дом так быстро наполнился радостью и весельем — вот она, обратная сторона шума. Юноша вдруг улыбнулся, а потом запрокинул голову и звонко расхохотался. И смех его разлетелся по миру, оседая яркими воспоминаниями в мыслях людей.
В этом весь Шум. Что ж, резкие перемены настроения — это тоже в его стиле.

Весна

Тишина любит приходить в человеческие покои, когда на землю спускается тьма. Она тайком заглядывает в окна, прокрадывается, как мышка в их квартиры, а вечная подруга Темнота служит ей прикрытием. Вот и сейчас Тишина бродила по темным комнатам, едва касаясь земли. Ее шаг не было дано услышать простым, да еще и крепко спящим обитателям дома. Не услышать им и того, как бесшумно волочился черный подол ее платья, поднимая в воздух блестящую при лунном свете пыль.

Девушка заглянула в детскую комнату, где один малыш то и дело ворочался в кроватке, а его одеяльце наполовину уже валялось на полу. Наверное, ему снится какой-нибудь беспокойный сон. Тишина неодобрительно покачала головой, как бы говоря: «Ай-яй-яй! Как нехорошо!» Одного её легкого поцелуя в округлый лобик было достаточно, чтобы в головке ребенка снова зародились добрые и нежные сновидения. Девушка легонько коснулась упавшего одеяльца и так же осторожно накрыла им мирно сопящее в кроватке дитя. Ни один лишний звук больше не побеспокоит ночью эту семью. Тишина нежно улыбнулась, едва подняв уголки рта. Ее чувства всегда были спрятаны где-то далеко.

Но вдруг идиллия, царящая вокруг, прервалась. В комнате растворилось окно, впуская со свистом прохладный порыв ветра и шум стрекота сверчков. Ребенок снова заворочался в своей теплой постельке, а Тишина тем временем легким шагом приблизилась к окну. Конечно же, она знала, у кого могло хватить наглости побеспокоить её в такой момент.
Шум стоял внизу и радостно махал ей рукой. И с чего бы такое веселье?

— Спускайся! Я тебе кое-что покажу!

Свист ветра стал громче, а хруст веток сильнее.

— Тсс! — Тишина приложила указательный палец к губам.

Она знала, что если уж Шум хочет что-то сказать, то его уже не остановишь так просто. Вот девушка и поспешила спуститься вниз на зеленую траву, как бы он не перебудил всех в доме!
Не успела она вымолвить и слова, как юноша схватил её за руку, и они в тот же миг перенеслись на луг, где ещё только-только садилось солнце. Сюда госпожа Ночь еще не успела добраться.

— Где же мы? — прошептала Тишина.

— Сейчас узнаешь.

Шум загадочно улыбнулся и сел в густую траву, а девушка поспешила последовать его примеру. Вот только, когда она опустилась на землю, шороха травы почти не было слышно. Медленно садилось солнце, окрашивая мир в приглушенно-темные тона. Ветер нежно касался зеленых только-только распустившихся листьев, заставляя те смешно шебуршать. Вокруг уже громче стрекотали сверчки, завораживая своей музыкой. Казалось, сегодня они играют только для них.

Странно, но тут было тихо и шумно одновременно.

Вспыхнув ярко-оранжевым цветом, небо переливалось в нежно-розовый, а потом и загадочно-фиолетовый, а затем и вовсе погасло. Шаль госпожи Ночи добралась и сюда. На потемневшем небе стали появляться звезды, но четче всего выделялся зеркальный облик луны. Из высокой пушистой травы начинали появляться маленькие зеленые огоньки. Они поднимались всё выше и выше, всё больше разбредаясь по поляне и преображая всё вокруг. Казалось, в воздухе кружили маленькие звезды, чей загадочный танец напоминал настоящий поток Млечного Пути.

— Нравится? — улыбнулся Шум. — Это светлячки.

Тишина лишь завороженно наблюдала за волшебным зрелищем. Один из летающих насекомых вдруг сел девушке на ладонь, которую та держала на коленях. Тишина осторожно поднесла руку к лицу, чтобы лучше разглядеть маленькое живое существо, что, похоже, совсем не боялось её. В темных глазах девушки отразился яркий огонек. Жучок снова включил свой фонарик и, взмахнув своими маленькими крылышками, снова присоединился к дружному полету своих собратьев.

— Это… прекрасно, — едва слышно сказала девушка. Казалось, от одного слова всё это великолепие может развалиться как карточный домик. — Но, Шум, зачем? Это на тебя не похоже.

— Просто мы с тобой так давно знакомы, но почти ни разу не разговаривали по душам.

Тишина вдруг опустила взгляд. Она никогда не выражала свои эмоции слишком ярко, но что-то в её взгляде настораживало.

— Наше время истекает, Шум. И мне уже пора уходить.

Девушка резко поднялась с земли, и светлячки тут же улетели чуть поодаль, среагировав на звук.

— Нет, останься! — юноша тоже поднялся и порывисто коснулся руки своей спутницы. До чего же она холодная! Взгляд девушки был направлен куда-то сквозь юношу, стоящего перед ней. О чем же ты думаешь, Тишина?

— Бог создал нас не для этого… — сказала она наконец.

— А для чего же?! — не удержался Шум, и его голос снова сорвался на крик, рассеивая царящее спокойствие.

— Хотела бы я знать… — произнесла она одними губами, но юноша все равно её услышал.

— Не уходи… Тишина!

Девушка приложила указательный палец к губам юноши, заставив его на мгновение замереть и онеметь от удивления.

— Не произноси моё имя так громко. От этого оно теряет свою прелесть…

Кожа Тишины начала просвечивать, а потом девушка и вовсе исчезла. А рука юноши уже сжимала одну пустоту. В тот же миг темные облака заслонили звезды на Ночном покрывале. Редкое постукивание дождевых капель заставило горящие огоньки снова спрятать свои фонарики от людских глаз.

Все-таки весной погода слишком переменчива.

Лето

Когда солнечные лучи нежно целуют землю, испаряют лужи после дождя и затемняют человеческую кожу одним своим прикосновением, когда наливаются сладким соком и красным цветом яблоки, тогда и приходит лето. Тишина никогда не любила это время года. Когда детвора выбегает на улицы и по земле разносятся человеческие голоса вперемешку со смехом, Тишина чувствует себя лишней и пытается спрятаться куда-нибудь подальше. Ни к чему омрачать человеческое время отдыха.

Спрятавшись в какой-то богом забытой пещере, девушка просто решила тихо переждать это время. Прислонившись к каменной стене, Тишина обняла собственные колени и погрузилась в раздумья. Эх, если бы можно было впасть в спячку, отключиться от реальности, но таким как она подобная роскошь недоступна.

Мыслей в голове становились всё больше, они скатывались в один огромный клубок, так и норовя вырваться на свободу. Как при потере сознания, появился навязчивый звон в ушах…

— Шум?

Знакомые шаги эхом разнеслись по пещере.

— А ты, я погляжу, снова прячешься, да? — девушка не ответила, сегодня она была не в настроении разговаривать с кем-либо. Но Шум не собирался отступать так просто. — Скоро конец сезона, а ты так и не пришла… Что-то случилось?

Девушка снова молчала, а Шум тем временем внутренне закипал. Терпения ему всегда не хватало. Сжав кулаки чуть ли не до крови, он не выдержал натянутости разговора.

— Почему ты молчишь, Тишина? Скажи уже, что происходит?

Она лишь сжалась еще больше, но из её губ послышался нервный смешок.

— …Потому что такова моя природа. Помнится, так ты мне однажды сказал, да?

Звон в её ушах нещадно резал и давил на барабанные перепонки. Натяжение становилось все сильнее.

— Послушай, ты же сама мне говорила, что мы оба необходимы людям! Вставай, тебе нельзя тут больше находиться.

Шум потянулся к своей напарнице по несчастью, но было уже поздно. Туго смотанный клубок мыслей размотался, натяжение лопнуло, как резинка. Впервые Тишина повысила голос и позволила эмоциям взять верх.

— Замолчи! — Девушка резко прижала руки к ушам, пытаясь унять внутренний звон. — Меня до боли раздражает твой голос и этот твой… грохот, гам, суета! Оставь меня, наконец, одну!!

«Одну-ну-ну!..» — разнеслось эхом по пещере.

Наверное, впервые Шум, да и она сама услышала собственный голос в такой громкости, словно к её рту прислонили микрофон, и колонки взорвались от резкого напора.

Юноша замер, не смея даже пошевелиться. Наконец, он отдернул свою руку, всё ещё повисшую в воздухе. Почувствовала ли Тишина в тот момент вину? Какое у неё было выражение лица в тот момент? Этого Шум не знал.

Он просто ушел. И не обернулся.

***

Тот день тянулся вечность, словно тягучая смола. Последуем же за Шумом, быть может, скоро нам удастся узнать исход этой истории.

Куда может прийти Шум, когда больше некуда идти? Кто сможет разделить его бушующие мысли? Конечно же, море…
Юноша стоял у самой воды, а его ботинки почти совсем увязли во влажном прилипчивом песке и соленой воде. Его одежду не стесняясь раздувал порыв ветра, словно паруса. Присутствие Шума навело на море настоящий шторм.
Бурлящая вода походила на настоящего живого зверя. Вот это морское чудовище начало всасывать в свои легкие воздух, словно набиралось сил перед прыжком. Вода отлила от ног юноши, утаскивая за собой песок, а волна тем временем все росла, становясь все выше и выше. И вот уже новая гигантская волна набирала силу, приближалась все ближе и, наконец, огромная пасть со звоном захлопнулась, а белая пушистая пена разлетелась во все стороны.

Шум не сдвинулся и на миллиметр. Вместо этого он тоже сделал глубокий вдох и что есть мочи закричал:

— Какого черта ты нас разделил?! — он смотрел куда-то в небо, словно пытался заглянуть в глаза самого Бога. Нет, он словно пытался бросить ему вызов. А с морского дна тем временем поднималось всё больше водорослей, делая волны всё чернее. — Почему Всевышний разделил нас? Почему нам позволено видеться лишь один день за целый сезон?!

Но, конечно, ему не ответили. Время продолжало неумолимо мчаться, приближая этот день к его завершению. И стоит солнцу исчезнуть за горизонтом, как придет осознание того, что им больше не встретиться этим летом.
Юноша обессиленно закрыл глаза, полностью отдаваясь своим чувствам. Мысленно он становился одним целым с этим бушующим морем. Шум не помнил, сколько так простоял, но когда вновь открыл глаза, высоких волн уже и в помине не было. Не было и звуков, а штиль превратил поверхность моря в идеально ровное полотно. Облака рассеялись, и лишь редкий крик чаек напоминал миру о присутствии Шума.

Без лишних колебаний он обернулся к своей ничуть не удивленной спутнице. Между ними так и повис вопрос: «Зачем нас разделили?»

И Тишина ответила.

— Не стоит задумываться над вопросами, на которые нет ответа.

Юноша снова обратил свой взгляд к морю: едва-едва покачивалась водная гладь. Казалось, в один щелчок море превратилось в одну большую реку. Вода прозрачная, как стекло, через неё просвечивали многочисленные камешки и ракушки. Вот она — сила Тишины. Одно её присутствие изменяло мир до неузнаваемости. Как, впрочем, и его тоже.

— Я не должна была прогонять тебя, — вдруг сказала девушка, заставив напарника удивленно обернуться. Не ожидал он от неё подобного. — Прости…

Тишина несмело сделала шаг вперед и, тоже погрязнув ногами в мягком песке, прикоснулась к ладони юноши. Шум в ответ крепко сжал её ладонь. Теперь молодые люди уже вместе смотрели вдаль моря, ожидая закат, что надолго разделит их руки.

— Возможно, однажды мы найдем способ сломать этот адский круг, — сказал Шум.

— …При этом, не разрушив мир! — добавила, улыбаясь, Тишина.

— Ну да, как я мог забыть об этом? — засмеялся юноша.

Неумолимое солнце уже погружалось в море, окрашивая его в розовые тона, когда Шум сказал:

— Начнем всё сначала?

Нежная улыбка Тишины была красноречивей любых слов.


Бродят где-то по миру
Шум и Тишина.
Вместе они под руку, —
Будет так всегда.